Как время неутомимо продолжает свой ход, на русских кладбищах открывается завораживающая история перемены памяти. Особый интерес привлекают так называемые чумные кладбища Москвы, которые существуют уже более двух с половиной столетий. Отмечается, что захоронения на этих местах преимущественно относятся к последним тридцати — пятидесяти годам. Захоронений первой половины XX века уже не так много, а могил конца XIX века становится исключительной редкостью.
Это свидетельствует о том, что каждое последующее поколение хранит память лишь о своих двух-трех предшественниках, вызывая постоянное перемещение воспоминаний. К концу XXI века современные захоронения, вероятно, станут еще более редкими.
Московские кладбища и их переменчивая память
Отчего же происходит такая ротация памяти? Возможно, это укоренено в человеческой природе — особой привязанности к памяти о тех, кого лично знал, и склонности забывать тех, кого не успел встретить.
Безусловно, если бы ротация памяти не происходила, москвичи могли бы обнаружить и почтить могилы своих далеких предков, вятичей. В Москве и под городом сохранилось немало таких захоронений-курганов, ставших предметом научного исследования в эпоху правления императора Николая I. Анатолий Петрович Богданов, выдающийся антрополог и основоположник отечественной антропологии, был одним из первых, кто начал раскопки курганов в Московской губернии, что проливает свет на далекое прошлое и предоставляет увлекательные открытия о прошлых временах.
Загадочные курганы древних москвичей
В таинственных уголках Рузского, Звенигородского, Волоколамского, Дмитровского и Подольского уездов обнаружены особенно многочисленные следы курганов, свидетельствующих о древних москвичах. Сама Москва также укрывала в своих пределах ряд курганов, которые не могли ускользнуть от искусного глаза Богданова I. Восхищенно описывая сетуньские курганы, он приводил их описание, как места, лежащие в окрестностях деревни Сетуни, окруженные плотным лесом. Оглядываясь на прошлое, можно предположить, что в Москве курганы располагались почти везде, включая территорию Кремля, особенно на правом берегу Москвы-реки. Очевидно, языческие погребения были местами с прекрасными видами, близ рек и возвышенностей, что объясняет их выбор для курганов.
Много веков назад местные жители окружали курганы священным трепетом, видя в них загадочные остатки неизвестной им цивилизации. Отношение православных к этим погребениям язычников было настолько почтительным, что никто не осмеливался даже попытаться добыть сокровища из-под земли. Курганы, оставшиеся без исследования, были окружены суеверными представлениями, и вмешательство Богданова в их раскопки вызывало недовольство местных жителей. Однако, благодаря разумному авторитету волостных лиц, образованных людей, их разъяснениям о цели науки, могучие смутные представления были разрешены.
Проникшее на Русь христианство привело к радикальной трансформации обрядов погребения. Курганные могильники уступили место кладбищам, примыкающим к церквям. Однако московские вятичи, продолжавшие придерживаться своих языческих верований, сохраняли курганы на земле Московской еще и в XIII веке. Некогда встречавшиеся по дорогам столпы с урнами исчезли в прошлом, а курганы стали последним пристанищем для умерших, которых уже не сжигали.
Таким образом, величественные курганы древних москвичей продолжают свою загадочную историю, храня в себе тайны древних времен и вдохновляя нас созерцать увековеченные следы прошлого.
Христианские кладбища и забота о покойных в древней Москве
Величественный Кремль, обрамленный исторической величиной, стал местом открытия древнейшего христианского кладбища в Москве, раскопанного в период с 1963 по 1965 годы в окрестностях Успенского собора. Золотые и серебряные находки, свидетельствующие о богатстве и достоинстве погребенных, украшали эти могилы, расположенные рядом с церковью Димитрия Солунского, построенной, как утверждают исследователи, в 1177 году на костях москвичей, погибших от набега рязанского князя Глеба, в союзе с половецкой ордой.
Начиная с того времени, в Москве приходские кладбища стали обычным явлением, возникающим рядом с вновь построенными церквами. Эти нивы Божии служили основой общественной жизни русского общества, известной как приход, которая сохранилась практически неизменной до 1917 года. Приход был звеном, связывающим семью с государством, и активно участвовал во всей жизни человека, начиная от крещения и заканчивая погребением.
В современное время, когда смерть стала более индивидуальным испытанием для близких умерших, тяжесть горя падает на плечи одинокого человека, который обычно несет все обязанности, связанные с погребением, без посторонней помощи. Однако во времена общинного существования прихода, каждый член общины разделял ответственность по погребению: гробы делали на весь приход, могилу копали, покойного омывали и одевали. На протяжении поколений плакальщицы и вопленицы передавали драгоценные фольклорные элементы, такие как причитания и заплачки. Покойника сопровождали в последний путь всем приходом, и после похорон проводили общие поминки.
Именно тогда сложилось выражение: “на миру и смерть красна”, которое несло в себе глубокий смысл, подчеркивая благоприятственность ухода из жизни для близких умершего, который оставался привязанным к родному приходу и не покидал свою общину, так и оставаясь “с миром”.
Вечность у порога: История приходских кладбищ в Москве
С древних времен русские люди находили утешение рядом с отеческими гробами, идти на кладбище, даже в удаленные районы, становилось трудным и утомительным путешествием. В прошлом, эти проблемы просто отсутствовали, ведь могила близкого усопшего располагалась неподалеку от дома, а его крест был виден из окна. Этот близкий контакт с покойным смягчал страдания от утраты, и община человека, поддерживая традицию “красной смерти”, уменьшала страдания живых.
Издревле в Москве приходские кладбища располагались повсюду, даже в самом Кремле. В 1898 году там было обнаружено огромное братское захоронение, свидетельствующее о трагических событиях, происшедших в 1382 году, когда татары нанесли удар на Москву, унесли 24 тысячи жизней москвичей. Приходское кладбище возле храма Василия Блаженного существовало еще в начале XIX века, но во время реконструкции Москвы после пожара 1812 года оно было уничтожено. Такие святыни, как храм Успения Богородицы на Могильцах и церковь Гребневской иконы Божией Матери, которые приносили древние события и память о знаменитых личностях, к сожалению, исчезли в результате прокладки первой линии метро.
Среди потерянных сокровищ была могила Василия Кирилловича Тредиаковского, первого профессионального писателя России, который своим сочинительством износил свою судьбу. Вопреки его знаменитому статусу, он умер в нищете, а память о нем и его последнее убежище куда-то утратились во времени.
Таким образом, история московских приходских кладбищ наполнена утраченными памятниками и легендами о прошлых временах, когда жизнь людей была неразрывно связана с родными могилами и общиной.
Тайны Гребневской церкви: Память о великих умах и простых москвичах
Окруженная легендами и историческими событиями, Гребневская церковь хранит в себе не только святые молитвы, но и тайны прошлого. Известный математик Леонтий Филиппович Магницкий, исследовавший тайны чисел и арифметики, покоится у стен этой древней церкви. Гробница была обнаружена при строительстве шахты № 14, и ее находка пролила свет на творчество Магницкого и его связь с великим М. В. Ломоносовым.
Исторические раскопки обнаружили кирпичные склепы, где лежали захоронения XVII и XVIII веков. В одной из таких гробниц почивала боярыня Львова, и благодаря сложной системе воздуховодов и дымоходов, земля хранила эти могилы практически нетронутыми. Саваны, туфли и даже модные парики времени XVIII века сохранились, как знаки ушедших эпох.
Гребневская церковь стояла на страже памяти о высокородных прихожанах, где бояры и дворяне покоились в могучих каменных гробницах. В то же время, простым московским людям доставались скромные могилы на краю погоста, и их память не так долго сохранялась в памяти потомков.
Еще одна тайна была обнаружена при реставрации Рождественской церкви на Малой Дмитровке. В стенах этой каменной святыни были найдены надгробные плиты с надписями, их происхождение оказалось с приходского кладбища. В этих плитах каменной церкви звучали голоса прошлого, оставившие нам еще один загадочный след в истории Москвы.
Мистические откровения: Тайны приходских кладбищ в Москве
В 1972 году, под сенью святого храма свт. Афанасия и Кирилла, произошло знаменательное открытие – огромное захоронение одних лишь черепов. Ученые предположили, что это были головы казненных по воле Ивана Грозного, чьи тела, возможно, были закопаны в далеких уголках Москвы. Это говорит о том, что головы казненных могли быть похоронены отдельно от тел, что являлось дополнительным унижением. Таковы были тяжкие нравы того времени, где даже усекнование головы не исключало дополнительных ужасов.
В центре Москвы, почти у каждого храма, можно обнаружить могильные захоронения. При восстановлении прихода церкви Иверской иконы Божией Матери, обнаружены человеческие кости уже при поверхностной обработке земли граблями. Вероятно, в прежние времена землю здесь так часто перекапывали, что захоронения перемешались по всему погосту. Сейчас мудрые прихожане собирают останки в специальную общую могилу, чтоб упокоить всех найденных душ.
Многие известные личности России покоятся на приходских кладбищах, хотя по праву им полагалось погребение в монастырях или усыпальницах. Однако они выбирали покой рядом с родными местами. Например, в храме Воздвижения Креста Господня на Воздвиженке был похоронен московский военокомандующий Василий Яковлевич Левашев. Однако во время исторических периодов, как за времен Алексея Михайловича, так и Елизаветы Петровны, были сделаны устремления на уменьшение кладбищ в пределах города и установление могил за его пределами.
Таким образом, нравы этих времен говорят о многогранности истории, где даже в XVIII столетии великие личности и властители выдвигали свои указы, совпадающие с практиками, присутствовавшими и в современных временах.
Трагедия на кладбищах Москвы: Гнев Божий и чума, что охватили столицу
Сразу после введения запрета на погребение умерших в Московском центре по указу Елизаветы Петровны, скончавшихся стали хоронить в отдаленных и малоизвестных приходах, пытаясь избежать общественного пресловутого “тридевять земель” – захоронение где-то далеко от родного дома, в неприкосновенной Марьиной роще. Москвичи, ранее привыкшие к захоронениям у своих приходов, стремились изо всех сил договариваться с местными приходами о том, чтобы их близких покойников погребали на родной земле Божией. Это вынудило епархиальных властей принять жесткие меры, под страхом сурового взыскания запретив хоронить на приходах.
Однако настоящая трагедия для московского общества случилась в 1771 году, когда, по легенде, на землю пролилась чаша гнева Божия в виде ужасной эпидемии чумы. Историк М. И. Пыляев полагал, что эта чума была занесена в Россию из Турции, вероятно, через военные столкновения во время русско-турецкой войны. Коварный неприятель, возможно, использовал бактериологическое оружие, забрасывая территорию русских моровой язвой. Московская чума приняла ужасные масштабы, и власть была бессильна остановить ее распространение. Даже главнокомандующий Московской армией, граф Петр Семенович Салтыков, бежал из столицы, уходя от ужасающего бедствия. Чтобы предотвратить дальнейшее распространение инфекции, город был оцеплен заставами, и на улицах размещались пункты сбора, где москвичам разрешалось закупать необходимые продукты у сельских жителей. Однако даже такие строгие меры не смогли ограничить эпидемию.
История о мастеровом, который привез зачумленный кокошник своей жене, стала еще одним горьким символом ужасов того времени. Похоже, вся деревня, включая мастера, подверглась опустошению из-за зачумленной подарочной головного убора.
Эти события настолько потрясли Москву, что окончательно в 1771 году прекратили хоронить на приходских кладбищах в столице. Это был один из трагических моментов в истории кладбищ Москвы, который изменит практики погребения в столице навсегда.
Московская картина страха: Эпидемия чумы и бесследное исчезновение захоронений
В разгар эпидемии чумы в Москве, жители столицы сталкивались с жуткой страшной реальностью, где умирали до восьмисот человек каждый день. За год и более моровая язва унесла жизни до двухсот тысяч горожан и жителей пригородов. Знаменитый историк М. И. Пыляев в ужасающих словах описывал чуму в Москве: дома опустели, улицы были усеяны непогребенными телами, звон погребальных колоколов проникал повсюду, а вопли детей, покинутых родными, пронзали душу.
Выжившие сжигали навоз в своих дворах, чтобы образовавшийся едкий дым ограждал их от заразы. В ужасающей борьбе с эпидемией по улицам города передвигались отряды мортусов, специально наряженных людей, страшивших обывателей не меньше самой чумы. Эти храбрые люди с крюками и телегами вытаскивали умерших из домов или собирали тела с улиц, чтобы отправить их на отведенные места для погребений.
Чумных захоронений неподалеку от Камер-Коллежского вала было множество, но после эпидемии лишь некоторые из них продолжили принимать покойников. Остальные захоронения были заброшены и погребены временем, как будто их никогда не существовало.
Впоследствии, перед лицом такой трагедии, Московские власти приняли решение оставить всего девять чумных кладбищ, включая Лазаревское и Семеновское. Они стали основными местами захоронений в Москве на протяжении более ста лет, в то время как столица продолжала расти и развиваться. В 1930-60-е годы, столица Москва была окружена вторым кольцом общегородских кладбищ, расположенных главным образом вблизи МКАД. Среди них были кладбища Востряковское, Кузьминское, Николо-Архангельское, Хованское, Митинское, Домодедовское и другие.
Таким образом, история Московских кладбищ наполнилась страхом, трагедией и перемеными, отражая трагические вехи в жизни столицы и ее обитателей.
Односельчане под застройку: Изменения в московских кладбищах
Вторая половина XVIII века принесла перемены в московских кладбищах, расположенных в черте города. Захоронения на этих кладбищах прекратились, и их территории стали использовать для застройки, словно резервные пустоши в городе. Эти земли, находящиеся в центре Москвы, стали ценным приобретением, и желающих стать владельцами этой земли было немало. Когда-то святые места, окруженные церковными сооружениями, превратились в объекты коммерции: приходские причтовы продавали эти земли и даже строили на них дома для выгодной продажи. Такие сделки приносили гораздо больше дохода, чем продажа участков нив Божьих по частям.
Историк церкви Н. Розанов, в своих записях 1868 года, описывает, как когда-то живые люди ничтожили память о погребенных, возведя огромные жилища над их могилами. Безразлично раскапывали гробы, не обращая внимания на то, что нарушают покой своих предков. Примером служат два больших дома, возведенные на месте бывшей Воскресенской церкви на Дмитровке (снесена в 1807 году) и на погосте церкви Иоакима и Анны близ Пушечного двора (снесена в 1776 году) рядом с Софийскою на Лубянке. При строительстве этих домов грудами вынимали кости умерших из земли и безразлично увозили для повторного захоронения на кладбища вне города.
С 1750-1770 годов, общегородские кладбища стали основными местами захоронения в Москве, однако еще некоторое время соблюдались принципы общинно-приходского единства. Если покойный не имел достаточных заслуг, чтобы быть похороненным на городском монастыре, его везли на ближайшее к его приходу кладбище. Таким образом, прихожан храмов, расположенных в разных районах, хоронили преимущественно на определенных кладбищах, таких как Лазаревское, Миусское, Семеновское, Даниловское, Ваганьковское и другие.
Новая традиция среди московских кладбищ: Землячества и последний покой
С появлением новых кладбищ в Москве зародилась особая практика — хоронить покойных землячествами. Эта замечательная традиция возникла из-за особого расположения кладбищ и событий, связанных с отменой крепостного права. Москва привлекала тысячи крестьян из подмосковных уездов и соседних губерний, которые приезжали в столицу искать судьбу и преодолевать трудности. Они оставляли свои родные места неохотно, надеясь вернуться обратно в свои деревни, которые для них олицетворяли райскую родину. Однако для многих этот возврат становился невозможным.
Вновь прибывшие жители Москвы, будь они удачливыми или неудачливыми, в своих завещаниях часто просили похоронить их по дороге, ведущей в родную землю. Так возникала прекрасная традиция — хоронить представителей определенных землячеств на определенных кладбищах. Можайских, рузских и смоленских крестьян вечно спокойствие находило на Дорогомиловском кладбище, а сергиевопосадские и ярославские нашли свой последний покой на Пятницком. Калитниковское кладбище было избранным местом для хоронения богородских, владимирских и нижегородских жителей, в то время как серпуховские, калужские и тульские нашли свою вечную тишину на Даниловском.
Даже в первые годы советской власти эта важная традиция сохранилась, уважая и помня о предковой связи и своей родной земле.
Общегородские кладбища в заботе государства
Сравнивая приходские погосты, принадлежавшие общине, с общегородскими кладбищами, последние уже считались государственными учреждениями. Возникшее изначально заботное погребение приходской общины превратилось в вопрос, касающийся государственной значимости. Московская власть проявила заинтересованность в работе новых городских кладбищ. В 1800 году генерал-губернатор Москвы Иван Петрович Салтыков (сын героя, спасшегося от чумы) представил епархиальным начальству предложение, содержащее необходимые меры для управления кладбищами:
- Кладбища будут находиться под наблюдением местных инспекторов, которые являлись частными приставами полиции соответствующей территории.
- Для обеспечения порядка на кладбищах и раскопок могил будут отвечать нижние полицейские служители.
- Для управления и использования церковных сборов, предназначенных для содержания и укрепления церквей, будут выбраны старосты из надежных граждан, которые будут представлять ведомости об инкассации и расходовании средств.
- Строгий контроль полицейских чиновников над могильщиками, чтобы каждая могила имела не менее трех аршинов глубины, а для непрерывного погребения к наступающим дням было подготовлено не менее пяти могил.
- Не требовать за могилу более одного рубля, из которого 50 копеек будут переданы могильщикам, а оставшаяся часть будет использована на поддержание церкви и священников.
- Миусское кладбище, поскольку оно находится в плохом состоянии и не имеет своего священника, будет ликвидировано.
Большинство общегородских кладбищ XVIII века до сих пор существуют, хотя некоторые из них были уменьшены в размерах в советские годы, а другие, наоборот, увеличились. Однако Лазаревское, Семеновское и Дорогомиловское кладбища были ликвидированы в период с 1930-х по 1960-е годы.
